Король Шаул - Страница 61

Хотела женщина спросить совета у нашего коэна, да тот был очень старый и от голода перестал соображать. Ладно, взяла та добрая женщина в дом соседа, и он стал у неё понемногу поправляться. А она тем временем ещё одного подобрала. Какую-то она там траву резала, варила – одним словом, и сама выжила, и ещё двоих спасла от смерти.

Закончился голод, ожило селение, а мужья не хотят уходить от той, что их спасла.

– Может, она их не очень-то гнала, – засмеялся Элиэзер. – Командир, да перестань ты смотреть всё время на колодец! – толкнул он в бок Давида.

– Я? – спохватился Давид. Он облизал губы, лёг на спину и прикрыл глаза.

– Давай дальше, – попросил Элиэзер. – Ты бы тоже, Асаэль, лучше не смотрел всё время на ваш колодец.

– Во рту пересохло, – сказал Асаэль. – Ладно, слушайте. Тут, как на грех, возвращается домой муж той женщины. Оказывается, он был в плену и бежал. Приходит он, значит, и видит...

Асаэль перешёл на шёпот, потому что Авишай приложил палец к губам, показывая глазами, что Давид уснул. Двое Героев отползли в сторону и начали совещаться.

Прошло ещё минут двадцать, и Давид проснулся от той же духоты, что усыпила его недавно. Не разжимая век, он спросил:

– Что дальше, Асаэль?

Ответа не было. Давид открыл глаза. Никого! Он вскочил и уставился на Бет-Лехем.

Солдаты-филистимляне, кто в рубахе, а кто и вовсе голый, сидели под деревьями или в тени домов. Вдруг всё замерло. Откуда-то возникли трое иврим, подошли к колодцу, перелили в шлем воду из кожаного ведра и пошли обратно, следя только за тем, чтобы не споткнуться и не пролить воду. Окаменевшие филистимские охранники пропустили их через ворота селения, и пришли в себя только, когда иврим уже скрылись из виду. Охранники открыли беспорядочную стрельбу из луков вслед храбрецам. Несколько филистимлян даже кинулись к загону с мулами, но остановились и махнули руками: бесполезно!

Давид опустился на землю, держа в руке меч.

Вскоре трое Героев появились из-за скалы.

– Да-а! – только и мог выговорить Давид, принимая из их рук шлем с водой. – Ну, – спросил он Элиэзера, – убедился, что в Бет-Лехеме самая вкусная вода? – Тот отвернулся. – Ты что, и не попробовал?! – Давид сообразил, что не видел, чтобы его Герои пили у колодца.

Молниеносным движением Давид выплеснул воду из шлема на землю и прочитал жертвенную молитву. Все четверо не могли оторвать взглядов от чёрных камней, с которых быстро исчезало мокрое пятно. Потом Герои посмотрели на Давида.

– Как же ты! – начал было Асаэль. – Ведь мы...

– Не мог я пить ту воду, – заговорил Давид, обнимая каждого из Героев. – Это же как бы кровь ваша была!

От волнения он замолчал. У Асаэля блестели глаза.

– Ладно, – сказал Элиэзер. – Теперь нам уже недолго здесь ждать. Побьём «гостей», а уж тогда напьёмся из вашего колодца. Ты бы видел, что эти необрезанные устроили на гумне отца наших Авишая и Асаэля!

Один из Героев, писец, которому было поручено записывать все происшествиях в отряде, сделал такую заметку о том дне:

«...И были они с Давидом во время жатвы в пещере Адулам, а стан филистимлян стоял в долине Рефаим. Отряд филистимлян стоял тогда в Бет-Лехеме. И захотел Давид пить <...> и пробились храбрецы в лагерь филистимлян и зачерпнули воды из колодца бет-лехемского, что у ворот, и принесли её Давиду. Но он не захотел пить её, а возлил её Господу, и сказал: "Сохрани меня, Господь, чтобы я сделал такое! Не кровь ли это людей, рисковавших жизнью своей?"

Вот что сделали храбрецы!»

Это был самый необычный бой из всех, в каких участвовал Давид и его Герои. Они врывались в собственные дома и били там филистимлян, стараясь ничего не повредить внутри. Всё мужское население Бет-Лехема, включая отца Давида и его дядей Цруев, участвовало в том ночном бою. Не остались в стороне даже дети и женщины. Они с криками носились по тёмному селению, и суеверным филистимлянам казалось, что против них поднялись местные духи.

К утру двести трупов были свалены в яму подальше от Бет-Лехема. Ещё один холм – память о незваных чужеземцах – вспух над пустыней Йеѓуда. Доспехи врагов и их оружие перешли в собственность старейшин селения. После благодарственных жертвоприношений к королю Шаулу отправили гонца с сообщением о победе, а солдаты задержались ещё на день, чтобы помочь жителям навести порядок в хозяйствах. В честь победителей устроили большой праздник, их просили остаться и погостить, но солдатам уже не терпелось вернуться в стан. Вперёд отправили гонца – к Совету с новостями и к князю Яхмаю с секретным поручением.

К их прибытию все, кто был в стане, построились у жертвенника. Авнер бен-Нер протрубил в шофар, приветствуя Героев. Их провели в середину строя.

– Рассказывайте! – приказал командующий.

Давид обернулся к князю Яхмаю. Тот вышел вперёд, встал против короля Шаула и громким голосом начал:

– Не говорил ли король иврим, что хочет, чтобы вместо выкупа за дочь обрезали сотню филистимлян?

– Верно, – признал Шаул при общей тишине.

– Сыпь! – обернулся Яхмай к Героям.

И тогда Элиэзер бен-Додо снял с плеча мешок.

В первую минуту никто не понял, что это, и все склонились над кровавой кучкой на песке. Рыжий Иоав, захлёбываясь хохотом, заорал на весь стан:

– Да это же...! – он не мог выговорить больше ни слова.

Теперь смеялись все – и те, кто участвовал в походе, и те, кто оставался в стане.

– Двести штук! – выкрикивал, подпрыгивая, Асаэль. – Новые, свежие! Кто хочет пересчитать?

– Или поменять свой? – подхватил Рыжий. – Торопитесь!