Король Шаул - Страница 56

Эльханан теперь приходил к братьям в долину Эйла. Проводя в стане по несколько дней, он учился вместе с солдатами воинскому делу, ел и спал в отряде своих братьев, а по вечерам, конечно, пел. Солдаты не отпускали его допоздна. Иногда к ним подсаживался и сам король с сыновьями. Они тоже просили: «Ещё!» и так все сидели и слушали Эльханана, пока не поднимался с камня командующий Авнер бен-Нер и не напоминал настойчиво, что уже вторая стража, а на завтра много работы по укреплению стана. Люди неохотно расходились. Эльханан ещё задерживался, чтобы уложить в коробку свой невель, и в такие минуты к нему иногда подходила принцесса Михаль. Кивнув Эльханану, девушка просила:

– Повтори ту ивусейскую песню.

– Какую? – он притворялся непонимающим.

– Про сватовство бога Луны Яреаха.

Эльханан возвращался на свой камень, ставил на колени невель, проводил по нему рукой и, прикрыв глаза, почти шёпотом пел для одной только Михаль:

– «Я уплачу брачный выкуп её отцу –
Тысячу шекелей серебра.
Я пошлю украшения из лазурита,
Её поля превращу в виноградники,
Поля её любви – в сад<...>»

Несколько минут оба молчали, потом девушка вставала, говорила: «Спасибо. Доброй ночи!» и уходила в палатку отца.

Однажды в месяце Подрезания лозы Эльханан приехал на ослике навестить старших братьев в долину Эйла. Он сгрузил Адораму бен-Шоваву в обоз положенные продукты и передал командиру братьев подарок от Ишая. Братьям Эльханан отдал связанные матерью рубахи, вручил гостинцы и спросил о новостях в армии.

– Чего тут рассказывать! – проворчал самый старший, Элиав, отламывая кусок от домашнего хлеба.– Вон видишь в том краю долины дым – это у филистимлян начали есть. Так и стоим друг против друга уже сорок дней.

– Шаул ждёт, чтобы необрезанные начали атаку, – предположил Шамма.

– Ага, – кивнул Элиав. – И они ждут. Им тоже легче защищаться у себя в стане. В общем, знаешь что, – он хлопнул Эльханана по спине, – езжай-ка ты домой, скажи от нас отцу спасибо и передай, что мы, слава Господу, здоровы. Сам видишь, какое теперь настроение у солдат, а перемен не видно. Сегодня, я думаю, и пение твоё ни к чему. Накорми осла, набери воды на дорогу и возвращайся в Бет-Лехем.

В этот момент послышались грохот, рёв и ругань на таком иврите, что Эльханан с трудом мог разобрать отдельные слова. Он вскочил и прислушался. Кто-то голосом, от которого дрожали листья на деревьях вокруг долины, поносил иврим, их армию, их короля и вообще весь дом Якова-Израиля.

Ни один солдат даже не обернулся в сторону доносящихся проклятий.

– У нас такое веселье каждый день, – объяснил Эльханану средний брат, Радай. – Это – Голиаф из Гата, вот такой «кабан»! – он показал руками.

– А вы чего терпите?

– Будет команда атаковать, тогда и нажмём, – неохотно ответил Элиав. – Заодно и этот своё получит. Сказано тебе, сорок дней уже ждём команду наступать, – добавил он раздражённо. – Может, опять некому принести жертвы и благословить войско? – предположил он, поглядев на братьев. – Когда у нас здесь последний раз был Шмуэль?

Но тут опять заорал и загромыхал железом Голиаф.

Эльханан бегом поднялся на холм на окраине стана, вгляделся. Далеко впереди, тоже на холмах, располагался лагерь филистимлян. Между неприятелями лежала песчаная долина, в середине которой росла пальма. Под деревом Эльханан разглядел огромного голого человека, который кружился и подпрыгивал под грохочущие звуки железа, производимые другим человеком, нормального роста. Второй – оруженосец, – догадался Эльханан, разглядев, что тот держит двумя руками щит и стучит им по железным доспехам, сложенным на песке. Оруженосец вскоре устал, а голый ещё кружился вокруг пальмы и самого себя, продолжая поносить иврим в грубой песне. Наконец устал и этот, сел на песок и стал вызывать на поединок кого-нибудь из армии короля иврим, расписывая, что он сделает с таким смельчаком.

Рядом с Эльхананом оказался пожилой солдат-дозорный из охраны лагеря. Он тоже стоял и смотрел в сторону Голиафа.

– А на выстрел никогда не приближается, – сказал дозорный, поглаживая высокий лук, на который опирался. – К себе зовёт.

– Так и надо пойти, – обернулся в недоумении Эльханан. – Он ведь и короля нашего поносит, помазанника Божьего!

– И пусть идёт, кому не лень, – сказал дозорный.

Эльханан посмотрел ему в глаза.

– Что кроме меня других нет? – спросил солдат и двинулся в обход, предупредив, что если кто выйдет из стана без пропуска, получит стрелу в спину, как перебежчик. Ясно?

Эльханан в задумчивости вернулся к братьям, расположившимся в тени.

– Он вызывает иврим на бой.

Братья пожали плечами – мол, знаем без тебя.

– Иди домой, – сонно повторил Элиав.

Авинадав хихикнул:

– Может наш братец захотел получить награду? Иди, прикончи этого кабана – глядишь, король дочь за тебя отдаст. Ты уже знаешь, что делают с женщиной?

Братья захохотали. Эльханан покраснел.

– И пойду, – сказал он, вглядываясь в долину.

– Только посмей, – сказал Шамма. – Мы за тебя перед отцом отвечать не хотим.

Эту ночь Эльханан провёл в стане. Утром прозвучала команда построиться к бою, и вся армия высыпала на холмы. Филистимляне стояли на своей стороне, долина между врагами оставалась пустой. Солдаты кричали и угрожали друг другу, выкликивали похвальбы и проклятья – обычное дело перед сражением.

Но боя опять не произошло. Пропели трубы, солдаты вернулись в стан, всё стихло.

И тут из долины Эйла послышался скрип повозки, и сразу начал орать Голиаф.