Король Шаул - Страница 29

Армией занимался Авнер бен-Нер, но Шаул всегда выходил знакомиться с пополнением, прибывшим к нему в стан.

– Откуда такие крепыши? – спросил он весело троих, видимо, братьев, стоявших перед ним. – Кто врёт, будто только в Гив’е рождаются могучие бойцы! Ведь вы, небось, из племени Йеѓуды?

– Верно, – подтвердил старший из братьев. – Мы из Бет-Лехема, из рода судьи Боаза. Это – Авинадав, это – Шамма, а я – Элиав.

– Кто же не слышал о роде судьи Боаза! – радовался Шаул, обнимая братьев.

Постепенно Совет освободил его от многих забот. Король упражнялся вместе со всеми в стрельбе из лука, бросании камней, сражении на мечах. Иногда сам обучал новобранцев.

Из разных племён иврим то и дело прибывали люди и требовали встречи с королём. Он уставал, но не жаловался, привыкал к новой жизни.

Не лучше со временем было и у Йонатана. Новости из дома он узнавал от братьев и земляков, хотя стан его находился совсем рядом с Гив’ой.

Между двумя станами непрерывно сновали вестовые. В субботу Шаул и его сыновья обязательно встречались на жертвоприношении в Бет-Эле. После молитвы они прогуливались и обсуждали новости. Как-то Шаул сказал Йонатану:

– Выбери себе советников из самых опытных воинов и старейшин племён. И пусть они входят в каждое дело. Сам же обучай солдат, чтобы я знал, что у тебя всегда готова к бою тысяча воинов.

Наступила середина Первого месяца – праздник Песах.Шаул собрался в Гив’у. Сопровождаемый младшими сыновьями, он заехал по пути за Йонатаном и другими биньяминитами. Посмотрел военный стан в Гив’е. Остался доволен.

– В другой раз покажешь мне, чему вы здесь научились, – сказал король сыну. – Сколько тебе лет, Рыжий? – спросил он, приобняв молодого солдата.

– Его зовут Иоав бен-Цруя, – сказал Йонатан. – Это – мой оруженосец.

– Мне семнадцать лет, – сказал Иоав и покраснел.

Шаул сделал вид, что поверил.

– В семнадцать лет я тоже воевал, был даже ранен. А в восемнадцать женился.

Король поздравил всех с праздником Песах, попросил не опаздывать с возвращением в стан и двинул мула к Гив’е.

В самом центре селения, на рыночной площади возле колодца появился новый, очень большой дом. Нижнюю часть его сложили из огромных камней, собранных в окрестностях Гив’ы, а верхнюю – из сырцового кирпича. Дом побелили известью и прорезали в стенах окна, что было новинкой в здешних краях, до сих пор свет проникал в комнаты через двери. Шаул и его спутники остановились и с удивлением глядели на плоскую крышу, на которой разложены были снопы из собранного урожая. Через распахнутые двери они увидели, что настил потолка в жилых комнатах верхнего этажа поддерживается каменными колоннами. Нижний этаж отведён был под кладовые и кухню.

Таких домов в Гив’е никогда не видели. Внутренний двор с несколькими загонами для скота тоже поражал своими размерами.

– Это – твой новый дом, король Шаул, – сказали старейшины. Они вышли встречать Шаула в белых одеждах, за ними остановилась толпа из жителей Гив’ы.

Оказалось, что и новый дом рядом – тоже пасхальный подарок жителей селения. Семье Йонатана. Оба дома поставлены были впритык, как было принято в Кнаане. Растерянных гостей водили по комнатам и рассказывали, что строили дома иврим из разных племён, не только биньяминиты; что комнаты тёплые и сухие. Необычным было всё: и каменные полы вместо земляных, и две большие печи – одна в нижней части дома, другая во дворе.

Король поблагодарил соседей, поздравил с праздником Песах и пригласил всех на жертвоприношение по поводу освящения нового дома. Праздновать Песах решили вместе, а для этого уже и новый королевский дом был тесен: на праздник в Гив’у собралось столько гостей, сколько здесь никогда не бывало. Поэтому на площади натянули на колья шкуры и поставили под ними столы. Люди устраивались на земле. Рабы и слуги несли на площадь яства, вино и воду для праздничной трапезы.

Отдохнув с дороги, Шаул шёл по селению. Он с радостью всматривался в лица земляков, расспрашивал, как прошли пахота и сев, сколько зерна и мяса выделено солдатам за службу в армии. Кто изменился больше всех – это слуга Иосиф. В нарядной рубахе он стоял в тени нового дома, кричал на рабов, а одному слуге даже дал пощёчину. Никто раньше не видел Иосифа таким важным.

До последней минуты ожидали, что в Гив’у приедет судья и пророк Шмуэль, но посланец короля не застал его дома.

На столах дымились миски с едой, стояли чашки и кувшины с вином и холодной водой.

Коэн из города священников Нова Ахимелех бен-Ахитув произнёс благословения. «Амен!» – разнеслось над столами. Рабы обнесли всех водой для омовения рук.

За столом короля следил за седером – строгим порядком праздника – старый Киш. Поседевший и сгорбившийся после смерти жены, матери Шаула, он не утратил память, и не только держал в голове все хозяйственные дела, но и доказал в этот вечер, что помнит Учение, как в молодые годы.

– Сыны израилевы стенали от работы, и вопль их взошёл к Богу. Тогда вспомнил Господь завет свой с Авраамом, Ицхаком и Яаковом и увидел бедствия сынов израилевых, и внял им,

– рассказывал Киш бен-Авиэйл.

По правую руку от него сидел отец Ахиноам. Всю эту зиму он болел, но сегодня велел привести себя на праздник. По левую руку от Киша расположился его двоюродный брат Авнер бен-Нер. Непривычно тихий, поглаживая горбатую переносицу, он слушал Киша и других старцев. Дальше, вправо и влево возлежали на постеленных на земле шкурах Шаул, его сыновья и остальные люди из рода Матри, жители Гив’ы и гости короля других племён иврим. Женщины сегодня сидели рядом с мужьями также, как и старшие дети – все в лучших одеждах, тихие, задумчивые.